Яка подія стала завершенням епохи хрестових походів ​

1) застал; 2) издохла; 3)замерла; 4) натёр; 5) исчез; 6)промок; 7) привык; 8)погиб; 9) высох; 10) залёг; 11) гаснул; 12) достиг; 13) вспыхнула, померкла; 14) пах, вянул; 15) вторгся; 16) глох; 17) избежал; 18)проник; 19)отвлёк; 20) подвергся; 21) киснул

ответ:Шаламов, человек трагической судьбы, долгие годы проведший в страшных колымских лагерях. Он стал автором потрясающих по силе психологического воздействия произведений, своеобразного колымского эпоса, рассказавшего беспощадную правду о жизни людей в лагерях. Человек в нечеловеческих условиях — так можно обозначить сквозную тему “Колымских рассказов” В. Шаламова. Попадая в лагерь, человек как бы теряет все, что связывает его с нормальной средой обитания, с прежним опытом, который теперь неприменим. Так у В. Шаламова появляются понятия “первая жизнь” (долагерная) и “вторая жизнь” — жизнь в лагере. Писатель не щадит читателя, в его рассказах появляются страшные подробности, которые невозможно воспринимать без душевной боли, — холод и голод, порой лишающие человека рассудка; гнойные язвы на ногах; жестокий беспредел уголовников, считавшихся в лагерях “друзьями народа” в отличие от политических заключенных, прежде всего интеллигентов, которых называли “врагами народа” и которые были отданы в полную власть уголовникам.

В своих рассказах В. Шаламов показывает то, что было страшнее холода, голода и болезней, — человеческое унижение, низводившее людей до уровня животных. Оно погружает их в состояние небытия, когда из человека уходят все чувства и мысли, когда жизнь замещена “полусознанием, существованием”. В рассказе “Сентенция” автор с почти научной точностью анализирует состояние человека в этой нечеловеческой жизни, когда единственным его чувством остается злоба. Когда смерть отступает, а к человеку возвращается сознание, он с радостью замечает, что его мозг начинает работать, из глубин памяти всплывает давно забытое научное слово “сентенция”. В рассказе “Тифозный карантин” В. Шаламов показывает другую грань человеческого унижения: готовность служить главарям воровского мира, стать их лакеями. Этих главарей окружает “толпа услужающих”, готовых на что угодно, лишь бы им отломили корочку хлеба или налили супчику. И когда в этой толпе герой рассказа видит знакомое лицо капитана Шнайдера, немецкого коммуниста, знатока Гете, образованного человека, который прежде поддерживал дух товарищей, а в лагере исполняет унизительную роль “чесальщика пяток” у вора Сенечки, ему не хочется жить. Автор описывает переживания Андреева, героя рассказа: “Хотя это было небольшое и нестрашное событие по сравнению с тем, что он видел и что ему предстояло увидеть, он запомнил капитана Шнайдера навек”.

Рассказы В. Шаламова — не художественный документ. Это целостная картина мира, скорее антимира абсурда, в который брошен человек страшным молохом террора, переламывающим миллионы людей. В этом антимире все перевернуто. Человек мечтает из лагеря попасть не на свободу, а в тюрьму. В рассказе “Надгробное слово” так и сказано: “Тюрьма — это свобода. Это единственное место, которое я знаю, где люди, не боясь, говорили все, что думали. Где они отдыхали душой”.

Творчество Шаламова стало и историческим документом, и фактом философского осмысления целой эпохи.

Після припинення хрестових походів держави хрестоносців були приречені. Одне за одним здавалися міста-фортеці хрестоносців—Триполі, Тир, Сидон. У 1291 р. ... Епоха хрестових походів завершилась