Нашла ли свое отражение тема тургенева на роль любви в романе отцы и дети?

Был дневник пропал дневник

Были храбрые солдаты...

Жила-была девочка. Её звали Ева. Она была не очень богатая. Можно даже сказать бедная. Родители ее работали на ферме. Чтобы прокормить семью.
В государстве был король Александр с королевой Елизаветой. Сын их Дмитрий Александрович был очень красив и добр. И принц Дмитрий очень понравился этой девочке.
Прошло 10 лет.
Ева уже забыла про этого мальчика. Но она стала очень красивой и доброй девочкой за это время. Но однажды она шла по городу и проходила мимо замка. А Дмитрий как раз смотрел в окно. И ему очень она понравилась. Он стал чаще появляться на улице. Чтобы Ева его заметила. Но она его незамечала. И решил вызвать фею Любви. У него не получалось неделю. Но вот у него получилось! -Да, Дмитрий, что ты хотел?
-Откуда ты знаешь моё имя? -удивленно спросил мальчик.
-Знаю, я обо всех все знаю!
-Ну хорошо, давай преступим.
-Давай
И они выполнили его мечту.
Они поженились с Евой. У них был красивый и уютный дом.
Конец.

Речь Стародума — это прежде всего речь оратора. Он, по мысли Фонвизина, должен донести до читателя новые идеи, растолковать их. Поэтому речь его образна, афористична. 

Невежа без души — зверь; Гораздо честнее быть без вины обойдёну, нежели без заслуг пожаловану; Имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время; Наличные деньги — не наличные достоинства; Золотой болван — всё болван; Просвещение возвышает одну добродетельную душу; Душевного почтения достоин только тот, кто в чинах не по деньгам, а в знати не по чинам. 

В речи Стародума Фонвизин последовательно показывает, как выбор слова зависит от речевой ситуации, что было характерно для разговорной речи образованных людей второй половины XVIII века. Так, когда ему не о чем говорить с собеседником (например, с невежественной Простаковой) , его реплики становятся односложными, он ироничен, часто употребляет такие просторечные слова, как затевать, это, мастерица толковать, ба! Я чаю; постпозитивные частицы (подумай-ко) . Он словно приспосабливается к лексикону своего собеседника. 

Кроме того, на примере речи Стародума Фонвизин впервые показал, что старшее поколение образованных дворян говорило проще, чем молодое, его речь ближе к народно-разговорной. Так, Стародум употребляет если (Милон — буде) , нонче, выжили, пособит, шататься в передней, давеча, богач, убраться (“уйти”), рублёв. 

В отличие от других драматургов Фонвизин создаёт индивидуальные речевые характеристики положительных героев. Так, речь Стародума проще, конкретнее, более образна, чем речь Правдина, Милона. Стародум играет своеобразную роль переводчика, посредника между крепостниками и своими друзьями-правдолюбами. Именно он может объясниться со Скотининым, “смеючись” найти с ним общий язык, тогда как Милон по поводу реплик Скотинина в состоянии лишь восклицать: 

— Какая дерзость.. . Я насилу могу удержаться.. . Какое скотское сравнение! 

Именно Стародум умеет понять своеобразную логику Митрофана, обнаруживающего свои “знания” в области грамматики: “Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку? ” (На что Митрофан отвечает: “И ведомо”.) Когда Простакова просит Правдина и Стародума объяснить ей, что такое “еоргафия”, Правдин даёт ответ, непонятный Простаковой: “Описание земли”, а Стародум растолковывает ей так, что она сразу понимает (и следующим образом определяет своё отношение к географии) : “Наука-то не дворянская”. Осуждая Простакову, Стародум, в отличие от Милона и Правдина, не философствует, не подавляет её абстракциями, а говорит просто в ответ на её восклицание, что она человек, а не ангел: 

— Знаю, знаю, что человеку нельзя быть ангелом. Да и не надобно быть чёртом. 

В первом диалоге Правдина и Стародума намечается даже некоторое противопоставление речевой манеры одного способу изъясняться другого. Куртуазные фразы Правдина, не только благородного, но и изысканно вежливого человека, довольно резко отличаются от реплик Стародума с его обращениями на “ты”, привычкой перебивать речь собеседника. Кажется, что вельможа екатерининской эпохи беседует с приближённым Петра I, благородство первого облекается в изысканные формы, мудрость второго проста и безыскусна, совсем в стиле великого государя.