Почему дети верят в услышанные ? (бежин луг) ​

Проблема отсутствия взаимопонимания между представителями различных поколений является древней, как мир. «Отцы» осуждают и не понимают собственных «детей». А те пытаются любой ценой отстоять собственные позиции, начисто отвергая все положительное, что было накоплено предыдущим поколением. В моем сочинении речь пойдет о романе Тургенева «Отцы и дети» как об одном из наиболее ярких «отголосков» актуальной и в наши дни проблемы «отцов и детей».Уже в самом названии писатель определил главную задачу своего произведения. Евгений Базаров пытается отстоять свою жизненную позицию. Молодой человек отрицает все то, что не представляется лично ему нужным и интересным. В эту категорию входят стихи, музыка, искусство.Образ Базарова – это типичный образ демократа-разночинца. И Евгений обладает всеми качествами, свойственными этой группе. Безусловно, он очень трудолюбив. Причем его материалистический взгляд на окружающую действительность в совокупности с трудолюбием представляется положительным качеством. Так что нельзя отрицать, что поколение «детей» может принести пользу обществу.Часто проблема «отцов и детей» обусловлена тем, что представители поколений критикуют и осуждают действия и убеждения друг друга. Цель критики – доказать несостоятельность и бесполезность для общества, которые якобы свойственны другому поколению. Таким образом, «отцы» осуждают «детей», а «дети» – в свою очередь, «отцов», и главным обвинением является обвинение в несостоятельности.У главного героя романа – Евгения Базарова – удивительная сила воли, цельный характер, глубокий ум, редкое трудолюбие. Но, вместе с тем, в этом образе немало недостатков. Причем Тургенев специально сгущает краски, показывая отрицательные стороны Базарова, а в его лице – недостатки поколения демократов-разночинцев шестидесятых годов.К недостаткам поколения «детей» можно отнести демонстративное безразличие к искусству, к эстетике, к музыке и стихам. Также не украшает молодое поколение безразличие к романтике человеческих чувств и отношений, к которым относится и любовь.В поведении подражателей Базарова много грубости и пошлости.В романе образ молодого нигилиста Базарова противопоставляется образу человека совершенно другого поколения – Павла Петровича Кирсанова. Павел Кирсанов – настоящий идеалист, он является типичным представителем либерального дворянства. Когда Базаров узнает историю Павла Петровича, то дает ей свою жесткую характеристику: «человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви и, когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек – не мужчина, не самец...».Базаров спорит с Павлом Петровичем о науке, чувствах, о жизни народа, о проблемах развития общества в целом и страны в частности и о многом другом. Базаров олицетворяет собой поколение демократов, а Павел Петрович – поколение либерального дворянства. У каждого поколения есть свои идеалы, которые они и отстаивают. Базаров говорит, что «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта». Естественно, что такое мнение идет вразрез со склонностью к романтике и сентиментальности Павла Петровича.Базаров не приемлет лжи и притворства, он искренен, и в этом состоит еще одно его отличие от поколения либералов, для которых притворство, позерство было чем-то само собой разумеющимся. Не желая понимать, что смена одного порядка другим закономерна и неизбежна, Павел Петрович с готовностью защищает старый порядок, против чего и возражает Базаров.Споры между Базаровым и Павлом Кирсановым ясно показывают, что согласие и понимание между этими представителями разных поколений просто невозможны. Дуэль между Базаровым и Кирсановым является еще одним доказательством невозможности мирного сосуществования. Конфликт между поколениями приобретает глобальные масштабы.Время неумолимо идет вперед, и последнее слово остается за «детьми». В романе ясно прослеживается мысль о том, что в споре между Павлом Петровичем Кирсановым и Базаровым победителем оказывается последний.

Максим де Трай является в рассказе своеобразным
двойником Гобсека.
"Мы с вами друг для друга необходимы, как душа и тело".

В характеристике Максима де Трай мы не найдём ни
одной положительной черты:
"Да, граф Максим де Трай – существо самое странное,
на всё пригодное и никуда не годное, субъект,
внушающий и страх и презрение, всезнайка и круглый
невежда, способный оказать благодеяние и
совершить преступление, то подлец, то само благородство,
бретер, больше испачканный грязью, чем запятнанный
кровью, человек, которого могут терзать заботы,
но не угрызения совести, которого ощущения занимают
сильнее, чем мысли, по виду душа страстная и пылкая,
а внутренне холодная как лёд…"

Рассказчик называет его "элегантным мерзавцем".
"…я с отвращением смотрел на её молодого спутника,
сущего убийцу, хотя у него было такое ясное чело,
румяные, свежие уста, милая улыбка, белоснежные
зубы и ангельский облик".
"Бойтесь его как дьявола, шепнул я на ухо старику",-
говорит Дервиль.

Максим де Трай умеет ловко манипулировать людьми.
Он способен найти в каждом человеке сокровенные
струны и сыграть на них нужную ему мелодию.
Он прекрасно знает, что графиня де Ресто всерьёз
увлечена им и боится его потерять, поэтому он
шепчет ей на ухо:" Прощай, добрая Анастази.
Будь счастлива. А я… завтра я уже избавлюсь от всех забот".
И обезумевшая влюблённая женщина готова пойти на
преступление, чтобы сохранить их связь.

Зная щепетильную честность и порядочность Дервиля,
Максим де Трай опутывает его словами.
Господин де Трай его околдовал.
Этот златоуст де Трай сумел просто с волшебной
ловкостью опутать меня своими речами, ввёртывая
в них, и всегда очень к месту, такие слова, как
честь, благородство, графиня, порядочная женщина,
добродетель, несчастье, отчаяние, и т. д. -
вспоминает рассказчик.

Проглоб тштргттт ндррнло

  Одно из самых известных произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина – «История одного города». Несмотря на название, это произведение – не иносказательная историческая хроника, а сатирический роман, в котором воплотилось состояние общества при самодержавии. 
    Это состояние возникло в России намного раньше 1731 года, обозначенного как начало повествования, и не прекратилось в 1825 году, хотя на нем и обрывается рассказ летописца. Положение в стране ничуть не изменилось и в 60-ые годы 19 века, когда была написана книга. Данная ситуация характерна не только для царской России, но и для любого общества, испытывающего на себе гнет самовластия.

    Итак, власть и народ – вот та кардинальная проблема, которая является внутренним стержнем книги и делает ее цельной, несмотря на внешнюю самостоятельность глав.

    Все главы, кроме первой - «О корени происхождения глуповцев» - посвящены жизни народа под гнетом самовластия. Причем каждая из них раскрывает какую-то новую грань воплощения произвола и насилия над людьми. Какие бы мероприятия ни проводил самодержец, какими бы намерениями он при этом ни руководствовался, результат всегда был один: бесконечный испуг жителей и свалившиеся на их головы новые бедствия и несчастья.

    Глуповская власть представлена в книге целой галереей градоначальников. С многообразием лиц, «в разное время Глуповым правивших», сатирик знакомит читателя в главе «Опись градоначальникам». Краткие характеристики перечисленных в ней правителей поистине впечатляющи. Кто только не распоряжался судьбами глуповцев! И Амадей Мануйлович Клементий, вывезенный из Италии Бироном «за искусную стряпню макарон», и произведенный в надлежащий чин; и Ламврокакис – «беглый грек, без имени и отчества и даже без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре»; и Петр Петрович Фердыщенко - бывший денщик князя Потемкина; и Онуфрий Иванович Негодяев – бывший гатчинский истопник…

    Биографии многих из градоправителей могут показаться неправдоподобными. Между тем, они отражают реальное положение вещей. При самодержавном строе у вершин власти зачастую оказывались люди совершенно случайные. Но они чем-то «приглянулись» императору или его приближенным. Так, например, Бирон, который вывез из Италии Клементия, сам был вывезен императрицей Анной Иоанновной из Курляндии и получил в ее царствование неограниченную власть. А Кирилла Разумовский, якобы поймавший Ламврокакиса, стал графом и даже правителем всей Украины только благодаря своему брату Алексею – фавориту Елизаветы I. Что же касается Фердыщенко и Негодяева, то их взлет напоминает некоторые действительные факты. Достаточно сказать, что Екатерина II даровала графский титул своему парикмахеру, а Павел I возвел в графы своего камердинера. Поэтому писателю порой не нужно было даже прибегать к преувеличению: действительность давала ему большой материал.

    И все же есть в «Истории одного города» немало такого, что носит откровенно фантастический характер. Градоначальник с органчиком вместо головы… Градоначальник с фаршированной головой…Оловянные солдатики, наливающиеся кровью и остервенело ломающие избы…

    Зачем же нужны писателю эти и другие аналогичные им образцы? Как понимать все эти «несообразности»? Сам сатирик говорил: «Бывают чудеса, в которых, по внимательному рассмотрению, можно подметить довольно яркое реальное основание».

    Действительно, с помощью образа градоначальника Брудастого, деятельность которого описана в главе «Органчик», сатирик показывает: для того, чтобы править Глуповым, вовсе не обязательно иметь голову. Для этого вполне достаточно обладать простейшим механизмом, способным воспроизводить всего две фразы – «разорю!» и «не потерплю!». 
    Брудастый представляет собой как бы саму суть «правительства», «очищенную от всего постороннего». С помощью гротеска Щедрин делает предельно наглядным то, что свойственно всем «градоначальникам» вообще, независимо от их личных склонностей, характера, убеждений.

    Разные были в Глупове градоначальники: «деятельные» и «бездеятельные», либеральные и консервативные, вводившие просвещение и искоренявшие его. Однако все их многообразнейшие «прожекты» и поползновения в конце концов сводились к одному: к выколачиванию «недоимок» и пресечению «крамолы».

    Галерея градоначальников начинается с Брудастого, являющегося своего рода «общим знаменателем всех градоначальников», и завершается Угрюм-Бурчеевым, представляющим собой величину более значительную, а потому и более зловещую. Прототипом Угрюм-Бурчеева послужил Аракчеев. Но неверно было бы ограничивать широкое обобщающее значение этой фигуры. В ней сконцентрированы и заострены черты, характерные для особого типа правителей.