Вы прочитали юмористические рассказы А. П. Чехова. Как вы думаете, над чем иронизирует писатель, над чем смеётся, а в каком случае ему не до смеха?

Он иронизирует над толпой

Это произошло однажды утром. Я встала и пошла на кухню пить чай. Все делала автоматически: налила заварку, кипяток и положила 2 ложки сахарного песка. Села за стол и начала с наслаждением пить чай, но это был не сладкий чай, а солёный! Спросонок я положила вместо сахара - соль.

Долго потешались надо мной мои близкие.

Ребята, делайте выводы: ложитесь спать вовремя, чтобы по утрам не пить солёный чай!!!

В рассказе Ивана Сергеевича Тургенева "Муму" отражены (по мнению исследователей его творчества) реальные события, которые имели место быть в доме его матери - В. П. Тургеневой, которая, как известно, была весьма своенравной и жёсткой женщиной, оказывающей огромное влияние на формирование личности писателя. Думаю, в данном произведении автор не пытался отразить угнетённое положение крестьян в целом - просто данный конкретный случай произвёл на него неизгладимое впечатление, что и не удивительно - не совсем понятно, зачем Герасим топил преданную ему собачонку, если мог не возвращаться к барыне, а уйти в деревню (что, в итоге, и сделал)... Самодурство барыни и относительное безволие Герасима - уйти от помещицы и ума, и духа хватило, а собачонке сохранить жизнь побоялся - вопиющий случай, который не мог оставить мягкосердечного Тургенева равнодушным.

Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.